Рамки дискурса

Управление массами – процесс в России, да и на Западе налаженный. Упрощай-повторяй. Но в той же самой массе присутствуют разного рода люди, которые могут видеть процесс управления. Для них и предусмотрены технологии – нет, не дискурса самого по себе, но дискурсивного управления. Но сначала собственно дискурс.

Дискурс – это не для масс; для масс есть представления попроще: вопилки, верещалки, повторялки и т.п. Дискурс – для тех, кто считает себя умными и понимающими. Это для тех, кто уже научился решать простые задачки, вбрасываемые СМИ. В общем все правильно сделано, «назвался груздем – полезай в кузов», назвался умником – получи задачку посложнее.

***

…дискурс в 1960—1970-х гг. понимался как связанная последовательность предложений или речевых актов[3]. В таком понимании он может трактоваться как близкий понятию текст. (Вики).

О чем говорит это определение? Да ни о чем. О том, что малые тексты складываются в большой. Скорее, идея в том, что малые тексты ограничиваются рамками-правилами каких-то общих понятий, и тем самым создают общность текстов, а не большой текст. Тексты создают рамки и далее подчиняются рамкам. Тексты плюс рамки больше чем текст. Тексты плюс рамки равно дискурс. Например, обсуждение эволюции с точки зрения дарвинизма – это один дискурс. А обсуждение эволюции в рамках православного фундаментализма – это будет другой дискурс.

Дискурс – это тема плюс рамки. Дискурс невозможен без границ-рамок, поскольку они его второй определитель, после темы; вот этими рамками и можно пользоваться для ограничения сознания людей.

Уже к концу 1980-х гг. под дискурсом начинают понимать сложное коммуникативное явление, сложную систему иерархии знаний, включающую, кроме текста, экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата и др.) как идеологические установки, учет которых необходим для понимания текста[3]. С этим связана традиция, идущая от М. Фуко, которая требует включения в контекст рассмотрения дискурса властных отношений и других идеологических форм, под действием которых дискурс приобретает социально актуальное значение. (Вики)

Западные материалы по дискурсу малополезны, для Запада это прогнозирование в дымке фантастики. Россия идет в авангарде исторического процесса, и до российского дискурса и понимания дискурса на российском уровне Запад дойдет в будущем, своим ходом. То, что на Западе можно угадывать, в России можно просто видеть. А если не видно, можно прочитать у Пелевина.

Если бы у Пелевина тема дискурса была бы явно раскрыта, в этом тексте не было бы никакой необходимости. Но сам факт того, что тема не пошла в народ, говорит о том, что она непонятна.

***

В мире происходит глобальный спектакль.

Основной смысл дискурсивного управления – вывести значащие вещи  за рамки восприятия, вывести эти вещи из поля зрения. Чтобы остался только спектакль. Чтобы люди страдали информационной фигней и на значащие, жизненные вещи даже не претендовали, и более – чтобы они о них даже не задумывались.

Спектакль состоит в том числе и из дискурсов; для людей, считающих себя интеллектуальными, он состоит почти полностью из дискурсов плюс немного верещания по поводу увиденного.

Дискурс – это тема и ее рамки.

Дискурс – это не плохо, это нейтрально и нормально. Но в России за дискурсом стоит дискурсивное управление, т.е. управление посредством дискурса, манипулирование.

Дискурс – это сюжетная линия в спектакле.

Дискурс – это набор предустановок в теме, в виде структуры из тезисов, тему поддерживающий и ее сохраняющий. Набор структур дискурса ограничивает возможность его свободы – нужно сказать, что дискурс без структур невозможен, потому что те же понятия, вопрос существования-несуществования феноменов – это вопрос задается в структурах.

Дискурс – это кусок информационного тумана, или кусок спектакля; есть сюжет, актеры, действия. Или одна из сцен, на которых играется один спектакль. Люди разные, с разными интересами; и поэтому для разных людей идут разные представления. Но в рамках одного спектакля.

Рамки дискурса – это края сцены спектакля; когда спектакль увлекательный, зритель не видит, что за краями-рамками. А это и есть цель режиссеров: ограничить сознание.

Пример: все фильмы «Звездных войн» сразу – это аналог спектакля. Каждый отдельный фильм – это аналог акта спектакля. Дискурсы – это цепочки взаимосвязанных явлений, событий и героев – могут проходить через весь спектакль, или присутствовать в отдельных актах. Например, дискурсы Темной-светлой стороны силы и Дарта Вейдера проходит через весь спектакль.

Дискурс определяет, что существует, а что не существует. Именно своими рамками: не существует то, что вытесняется за рамки спектакля.

В рамках дискурса борьбы с ИГИЛ сама идея о существовании ИГИЛ остается за рамками дискурса; потому что если ее поднять, сам дискурс потеряет смысл. А читатели потеряют сам дискурс. «Бомбить ИГИЛ или не бомбить ИГИЛ?» – сам этот вопрос является структурой, выносящей за рамки дискурса вопрос существования ИГИЛа. Туман и шум дискурса как раз и должны не допустить, чтобы вопрос был поставлен.

***

И теперь – возвращаясь к Пелевину. Тема дискурса раскрыта в романе Empire V. Если собрать все цитаты вместе, получается вполне научный текст. Он и был таким до того, как был рассыпан по роману. После текста выше текст ниже должен играть новыми красками.

— Гламур и дискурс — это два главных искусства, … Их сущностью является маскировка и контроль — и, как следствие, власть.

— А от чего тогда происходит слово “дискурс”? — спросил я.
— В средневековой латыни был термин «discursus» — “бег туда-сюда”, “бегство вперед-назад”. Если отслеживать происхождение совсем точно, то от глагола «discurrere». «Currere» означает «бежать», «dis» — отрицательная частица. Дискурс — это запрещение бегства.

Он наклонился к своему саквояжу и достал какой-то глянцевый журнал. Раскрыв его на середине, он повернул разворот ко мне.
— Все, что ты видишь на фотографиях — это гламур. А столбики из букв, которые между фотографиями — это дискурс.

— …Все, что человек говорит — это дискурс…
— А то, как он при этом выглядит — это гламур,….

— Дискурс — это мерцающая игра бессодержательных смыслов, которые получаются из гламура при его долгом томлении на огне черной зависти
— Хорошо. Я могу понять, почему гламур — это маскировка. Но почему мы говорим то же самое про дискурс?
— В средние века никто не думал об Америке, — сказал он. — Ее не надо было маскировать, просто потому что никому не приходило в голову ее искать.
Это и есть лучшая маскировка. Если мы хотим скрыть от людей некий объект, достаточно сделать так, чтобы о нем никто никогда не думал. Для этого надо держать под надзором человеческое мышление, то есть контролировать дискурс.
А власть над дискурсом принадлежит тому, кто задает его границы. Когда границы установлены, за их пределами можно спрятать целый мир.

— Дискурс служит чем-то вроде колючей проволоки с пропущенным сквозь нее током — только не для человеческого тела, а для человеческого ума. Он отделяет территорию, на которую нельзя попасть, от территории, с которой нельзя уйти.
— А в чем состоит роль дискурса? — …
— У пастбища должна быть ограда, … Чтобы стадо не разбрелось.

***
В мире происходит спектакль. Но этот спектакль – громадный, глобальный. Управлять им напрямую в силу этого невозможно. Поэтому управление осуществляется через дискурсы. Они меньше, и группа специалистов вполне может держать дискурс под контролем.

Дискурсы задаются через отдельные, специально выделенные СМИ. Для Запада это «Гардиан» и ВВС. Это аналоги советской «Правды». Да, есть распределение полномочий с США. Кстати, терроризм именно они и определяют – что он хочет, откуда он, и в каких рамках. Дискурсы рождаются в этих двух СМИ, а потом на их базе и в их рамках – (рамки – это главное) – иные СМИ могут уже создавать свои дискурсы.

После того, как дискурс сформировывается, каждая группа начинает выстраивать свой дискурс в пределах большого дискурса. После «Бомбить ИГИЛ – не бомбить ИГИЛ возникает вопрос «бомбить с самолетов или ракетами». Дискурсы плодятся и при этом уменьшаются в числе участников и увеличиваются в сложности, до тех пор, пока люди не перестают друг друга понимать. Или пока им этот дискурс не становится скучен.

В официальной науке – свои дискурсы. Наука курируется представителями корпораций, которые определяют границы. А именно – что можно и что нельзя, в основном продавать. Что вредно и что полезно. Что правильно и что неправильно. В основе лежат коммерческие соображения.

Дискурс состоит из мейнстрима и оппонентов. Оппоненты выступают так, что не могут ничего противопоставить мейнстриму, да и не в состоянии это сделать ввиду изначальной неспособности – владельцы дискурса их, таких изначально неспособных, и подбирают в качестве оппонентов.

И, конечно, самый доступный массам вариант дискурса – ток-шоу. После того, как дискурс навязывается массе, масса уже не воспринимает ничего вне рамок дискурса; у нее не возникает собственно вопросов. А вещи вне рамок дискурса просто отвергаются на подсознательном уровне как страшная ересь.

Для скота мясокомбината не существует. Для массы – тоже; поэтому мясокомбинат возможен в обоих случаях. Он выведен за пределы дискурса. Человеческое восприятие ограничено и с еще одной стороны – со стороны страшного и неприятного; поэтому организаторы дискурсов пытаются подтащить эту границу страшного-неприятного к границам собственного дискурса. При этом они обычно ссылаются на мораль.

Дискурс в биологическом плане работает на создание в сознании нормы. И тогда все, что не вписывается в эту норму, будет вызывать страх. А страх, в свою очередь, станет стражем границы нормы. И дискурса. Продолжительный дискурс формирует норму сознания и норму восприятия. И сам слушатель дискурса становится стражем дискурса.

Как только кто-то случайно или нарочно пытается приблизиться к границам дискурса, его охранники-халдеи поднимают заглушающий вопль. АААААААААА!!!!!! Они распяли Кенни! То есть они убили мальчика!!!! То есть они распяли мальчика!!!! И это они правильно делают, поскольку края дискурсов шиты белыми нитками и не выдерживают никакого критического анализа.

В свое время Галковский хорошо сказал про Кургиняна: «Что делает Кургинян? Он орет. И мешает людям разговаривать». Дискурс как раз должен орать и мешать людям разговаривать. Любой. Но у сложных дискурсов есть еще возможности.

***

Основная масса российских дискурсов, спускаемых СМИ, имеют только одну цель – загаживание информационного пространства. Это дискурсы для тупых и эмоциональных; они ставят ограду, скрывают явления только тем, что отвлекают внимание. Например, «бесноватые депутаты против покемонов». Или «Доска Маннергейму». Быть в рамках дискурса – это реагировать, быть вне рамок дискурса – не реагировать. Реакция ничего не меняет. То же самое – дискурсы «Путин-хороший, Путин-плохой», «Либералы против государственников», «Россия против Америки».

Посложнее – дискурс парламента и демократии. Люди углубляются в дискурс, и за его пределами остается идея, по сути исключается идея, что парламентаризм и демократия работают только в отдельные исторические моменты, и в массовом обществе это совершенно пустая идея, т.е. дискурс парламента и демократии – это совершенно пустой дискурс, закрывающий своей реализацией пусть к действенным решениям вопросов.

Дискурс «судьбы русского народа» подразумевает, что существуют «русский народ» и «судьба». И человек, проникшийся дискурсом, ходит между этими двумя призраками, которые и создают ограду для его мышления. А за оградой факт, что общности постоянно возникали и исчезали, и что у этих общностей в результате возникновения возникала и судьба.

Дискурс «Чиновник Х сказал Y». В рамках дискурса начинается обсуждение, что из этого следует, насколько это реально, к чему приведет, как на это отреагируют Ротшильд и Ктулху. Правильное восприятие вне рамок дискурса – мало ли, какую фигню сказал чиновник. И соврет – недорого возьмет, и что знать будет – не скажет, и репутации у него никакой нет, и вообще он штатный клован, что его слушать.

Дискурс «Хилари против Трампа». Быть в рамках дискурса – поддерживать одну сторону. Быть вне рамок дискурса – знать, что это актеры основных акционеров Америки; не разных акционеров, а одной и той же группы акционеров.

***

Решение проблемы всегда ищется в рамках сознания, для массы – в усредненных рамках.

Но рамки сознания, определенные дискурсом, как раз и определяют зону, в которой решение не может быть найдено.

Решение не может быть найдено, поскольку рамки сознания и создали собственно проблему.

Рамки сознания – первичны, проблема – вторична.

Технология борьбы с дискурсивным манипулированием, с рамками дискурса простая: при каждой встрече с дискурсом задаваться вопросом: «А где его рамки и что за ними хотят скрыть».

Апдейт 2020

В некотором роде продолжение – текст “Ступор”
https://zitcom.wordpress.com/2016/12/11/%d1%81%d1%82%d1%83%d0%bf%d0%be%d1%80/