Постинформационал

Здесь уже была и есть статья с таким названием. Но термин заслуживал большего. И поэтому – новая статья.

In English

Каждый раз, когда появляется что-то новое, положительные ожидания людей оказываются несколько завышенными. Это традиция. О переходе к информационному обществу начали активно говорить с начала 70-х годов. Для этого были основания: информационные технологии действительно начали менять мир. Изменения были заметны невооруженным глазом, и это были качественные изменения во всех областях жизни.

Было принято считать, что технологические изменения приводят к социальным изменениям в обществе. Если технологии поднимаются на новую высоту – то это дает шанс и обществу в своем развитии подняться на новую высоту. Исходя из этой предпосылки, (а это марксистская предпосылка), общество должно было измениться в лучшую сторону.

Экономика знаний должна была создать рабочие места, где работа по производству знаний была бы интересной и творческой. Новая техника должна была освободить людей от рутины и дать им возможность работать креативно. Новые организационные средства давали бы людям возможности для социальной организации. Это должно было бы вызвать общий культурный рост самого общества. В общем, это был бы новый дивный мир.

Количественные достижения присутствуют. Но определенно, что-то пошло не так. С одной стороны, технически информационное общество построено. Но с другой, изменения не оказали какого-либо заметного влияния на развитие социальной и культурной жизни. Такая нестыковка не предполагалась.

Индустрия знаний? Если компания слишком велика, чтобы обанкротиться, то знания не нужны. Культурный уровень общества остался на прежнем уровне, если не упал. Уровень социальной активности снизился, атомизация общества усилилась. Вместо рабочих мест в области развития знаний и информации – рабочие места в фаст-фуде.  Конечно, бродяга с мобильным телефоном это лучше, чем бродяга без мобильного телефона. Киберпанк – это тоже достижение. Но в общем вышло не информационное общество, а какое-то информационное разочарование: информации много, но в основном она разочаровывает.

В свое время технологии не спасли Римскую империю. Технологии существуют в обществе. И потому нужно предположить, что проблема не в технологиях, а в обществе. Если общества нет – люди без общества  не могут поддерживать высокие технологии, в том числе и информационные. Когда есть телефон, но некому позвонить, это много хуже, чем когда есть кому позвонить, но нет телефона. Человек все-таки существо в первую очередь социальное.

Когда-то существовало общество, которое называли индустриальным. Большинство людей было занято в промышленности. Потом эффективность производства выросла, и число занятых в промышленности снизилось. После индустриального общества появилось постиндустриальное общество, где большинство занято в сфере услуг.

Идея модерна возникла как ретроспективная. Было замечено, что в мире произошло множество перемен, принципиально меняющих стиль жизни. Модерн – понятие культурного восприятия отличия настоящего от прошлого. Модерн и постмодерн – определители сути времени.

Национальные государства размываются, нации стираются, классы теряют классовое самосознание, идеологии исчезают, массовые производства уступают место массовой сфере услуг – это постмодерн. Одна из дополнительных идей постмодерна в том, что мир меняется, но большинство людей мыслит старыми понятиями модерна, их восприятие реальности живет в прошлом, несуществующем мире.

В модерне появляется массовое общество, а когда кроме массового общества ничего не остается, модерн заканчивается. Про массовое общество много написано, и что заметили почти все исследователи – это неприятие разного рода иерархий. Это особенно интересно тем, что человек по своей природе – существо иерархичное. Массовое общество состоит из людей массы; и можно предположить, что у человека массы снижены воля и энергия – т.е. то, что заставляет создавать иерархии, когда для воли и энергии становится мало места. Массовое общество еще называют обществом потребления. И еще его можно назвать пост-нацией.

Обычно слово «информационный» идет как прилагательное: информационное общество, информационная эра, информационные технологии. Потом добавляется приставка «пост-». Постинформационал объединяет все перечисленное в мир, в котором мы живем. Общество – это базис, информация – это надстройка. Постинформационал начинается, когда информационное общество пересекается с массовым обществом.

Когда-то, в очень далекие старые времена, информация имела практический жизненный смысл. Она использовалась для обеспечения выживания человека и его группы. Такая информация существует и сейчас, но только для некоторых. Для большинства людей, чье выживание и чья безопасность обеспечивается множеством государственных структур, информация не имеет никакого отношения к выживанию и безопасности.

Оказывается так, что какой бы ни была информация – корректной или не корректной – это ничего в жизни людей не меняет. А если корректность информации ничего не меняет, то она может быть любой. Сознание человека может обитать в модерне, а может в мире Толкиена. Кстати, протестные движения оперируют технологиями модерна, которые не работают.

Ситуация, когда информацией можно пренебрегать, усиливает возможность человека массового общества пренебрегать иерархичностью во всем. Как следствие, этот человек постепенно  теряет возможность выстроить иерархию информации. Он еще реагирует на явную опасность, например, на выстрелы и сирены, но менее явные признаки опасности он больше не различает, в том числе он не реагирует на будущие опасности – что, кстати, позволяет ему набирать больше кредитов.

У информации есть еще и глобальная иерархия: смыслы – идеи – технологии. Ранее было много схем реализации, и как пример одна из них была следующей: смысл жить лучше – идея марксизма – технология классовой борьбы. Массовое общество уже не может реализовывать такие схемы.

Одна из подсознательных задач мозга, которую он все время решает – это упорядочивание информации в иерархию. Мозг устроен так, что информация интересна, когда она иерархична. Неиерархическая информация становится скучной, как сборник «1000 анекдотов».  Массовое общество отвергает иерархичную информацию, но неиерархичная информация не интересна в силу человеческой природы. Как следствие происходит общее снижение интереса к информации.

Может показаться, что владельцы сми навязывают иерархию информацию обществу – определяя, что на первой странице, а что на последней. Это именно может показаться, поскольку не сми выбирает человека, а человек выбирает сми. Сми вынуждены давать человеку массы то, что он хочет, делая информацию комфортной.  Владельцы сми могут играть в определенных пределах, получая для себя и заказчиков какие-либо выгоды, но эти выгоды именно частные. Чтобы их читали, сми должны соответствовать ожиданиям человека массового общества, ожиданиям того, как он видит мир, какую проекцию матрицы он хочет наблюдать.

В массовом обществе, или в обществе потребления потребности не возникают, а создаются. Это идея французского философа Бодрияра. С информационными потребностями происходит то же самое, что и с материальными потребностями.

Жизнь человека массы – это потребление. Этот человек стремится к новому потреблению и к престижному потреблению. Кто-то потребляет новые автомобили, кто-то потребляет картинки новых автомобилей. Для того, чтобы поддерживать интерес  к потреблению, человеку массы нужно потреблять все время что-то новое: фильмы, музыку, страны, людей, ощущения. И информацию.

Массив мировой информации огромен. Человек физически не в состоянии его просмотреть. Информацию для обычного человека выбирают СМИ. Тем, кто работает в СМИ и выбирает информацию, прекрасно известно, что человек как потребитель информации ориентирован на комфорт. Человек из современного массового общества не любит плохих новостей. Средневековые короли на самом деле не отрубали головы гонцам, приносящим плохие вести. А современные читатели вполне могут отрубить неугодные СМИ. За дискомфорт. Возникает жесткая обратная связь между СМИ и потребителями информации. Весь процесс подачи и потребления информации становится инерцией ранее запущенных процессов.

Сложность предполагает иерархичность. Когда иерархичность отбрасывается, сознание единственно возможным способом тяготеет к простому восприятию. Самое простое, что есть – это повтор. Массовое общество и человек массы оказываются подвержены воздействию повторов. Именно отсюда возникает эффективность повторяющейся рекламы. А поскольку человек массы не может выстроить иерархию информации, то и политику он воспринимает на уровне рекламы. Поэтому далее рекламная технология повторов применяется в политике. Но управление путем повторов – это архаика. Это клановые и племенные структуры и методы – то, что вылезло наружу в некоторых арабских революциях. Таким образом, постинформационал начинает тяготеть к архаике, и круг развития замыкается. Архаика – модерн – постмодерн – архаика.

Одновременно с ростом влияния повторов идет рост значения подсознательного в восприятии в противовес сознательному, которое не анализируется или плохо анализируется. Без представления об иерархии критический подход становится невозможен. Акцент делается на эмоциях – что опять обращение к архаике, на этот раз к биологической архаике мозга.

Когда социальные сети появлялись, на них традиционно возлагались большие надежды. Новые друзья, новое общение, возможности для творчества и социального развития, вызов традиционным сми… Но блогосфера при выборе информации из поля выбирала ту же самую информацию, что и сми. Отсутствие иерархии и эффективность повторов открыли суть человека массового общества. Он не интересен сам себе. Социальные сети превратились в еще более точное отражение этого усредненного человека, чем сми. Поскольку сам себе этот человек не интересен, то и собственное отражение в виде социальных сетей оказалось ему не интересным.

Цена – функция редкости. Мир постинформации скучен. Когда кругом все немного оригинальное, чувство оригинальности теряется, все становится пестрым, со временем переходщим в серое. От информации очень быстро устают и начинают воспринимать ее как шум, тем более что в информационном потоке большую часть действительно составляет ненужный шум, а иерархических фильтров нет. Собаки тоже сначала реагируют на телевизор. Но они распознают подвох за 3-4 просмотра.

Возможности человека по восприятию информации ограничены. Поэтому человек сам выбирает для себя информационный мир. Не просто одна матрица, а множество матриц. Со временем матрицы развиваются и с тем расходятся, в результате сначала группы, а потом и отдельные люди перестают друг друга понимать. Одновременно в разных матрицах сложные абстрактные понятия начинают по-разному упрощаться, что приводит к размытию понятий и запускает процесс распада языка.

Человек массового общества склонен высматривать детали, при этом теряя иерархическое целое. Атомная электростанция – это очень много очень сложных деталей. Доступную ребенку идею, что в выбранном месте ее смоет цунами, просто не приняли к сведению.

Когда нет иерархии информации, все мнения становятся равны. Это не то равенство, к которому когда-то стремились. Нет достаточно авторитетных людей, которые бы обращали внимание общества на информацию и тем самым бы ее иерархически структурировали. Нет иерархов, которые бы задавали направления развития социального знания, в том числе информационных направлений. Когда нет иерархов – невозможен и бунт против них, и невозможно развитие через бунт. Свободные места экспертов занимаются звездами кино и администраторами. Отсюда и происходит такой феномен, как диктатор – идейный лидер.

Новое общество всегда в чем-то пост-. Потому что чтобы запустить при ограниченных возможностях что-то новое, приходится отказываться от чего-то старого.

Первый в развитии – при прочих равных условиях – первый в деградации. В СССР состоялась удачная попытка построить новое общество. Но поскольку была нарушена некоторая естественность в развитии, то началось все с постмодерна – когда было заявлено об отрицании современных в то время институтов. Потом силовым решение был введен  постинформационал – его частью стала «матрица» информации, живущая по своим, не всегда совпадающим с реальностью правилам. А потом, при распаде СССР произошло, как катастрофа, постиндустриальное общество, когда индустрия просто развалилась. Сейчас на территории России сочетаются архаика и постинформационал. Российская стадия – это будущее для всех.

На последней стадии постинформационала картина приобретает клинические оттенки. Кажется логичным, что тот, у кого нет работы, должен бороться за создание рабочих мест, а тот, у кого нет жилья, за программы по его строительству. В России эта логика утрачена. В России, занимаясь «политикой», люди ведут борьбу за совершенно отвлеченные от их жизни цели. Участники протестов не могут толком объяснить, чего они хотят. Авторитарные режимы этим пользуются, поскольку это возможно.

Постиндустриал, постмодерн, постнация – это формы жизни и среды. Кто выигрывает в пост-мире? Выясняется, что это те, кто в постиндустриале, постмодерне и постнации владеют старыми технологиями, без приставки пост-. А если никто этими технологиями не владеет, то побеждают архаичные структуры.

Поскольку остановить распад прежних сообщество невозможно, единственным решением может быть только запуск новых сообществ. На базе новой иерархической информации, на базе новых социальных знаний.

Суть постинформационала: информация теряет свою суть и перестает быть информацией, не соответствует принятым определениям информации и становится не-информацией. «Пост-» происходит не только во временном смысле, это еще и «пост-» в смысловом смысле. Общество теряет возможность воспринимать сначала сложную иерархичную информацию, а потом информацию вообще и перестает быть обществом.

Все говорят, но никто не слушает. Потому что слушать говорящего – это иерархия. Можно продолжить, как ситуация будет развиваться. Далее будет: все требуют, но никто не исполняет. И последним шагом будет: все говорят – никто не понимает.

Добро пожаловать в постинформационал!