Философия массы и революции – 3

Философия массы и революции – 3

Ги Дебор, Путин и наказание невиновных

1.

Пути проникновения зарубежных интеллектуалов в Россию неисповедимы. Почему именно одни попали и стали популярными, а другие нет? Так сложилось, а почему – разобрать можно, но смысл?..

«Общество спектакля» – это Ги Дебор. Ги Дебор – это «Общество спектакля». Все просто. Это все, что достаточно знать. Даже то, что Ги Дебор был марксистом и леваком, не столь важно.

В любой книге можно найти что-то полезное. Если хорошо поискать.

Главное, это, естественно, спектакль.

отныне существует спектакль – организация, призванная на защиту существующего порядка; отныне видимость господствует в обществе, и теперь уже никакой “главный вопрос” не может быть поставлен “честно и откровенно”
Идея понятна? А если «организация» заменить на «система»?

Да, спектакли делятся на концентрированные, диффузные и т.д и т.п… И что из этого?

Идею можно представить иначе. Правящие классы создают ложную реальность с ложными ценностями. Масса верит в эту ложную реальность с ложными ценностями, потому что так ей комфортнее, меньше энергии тратится. И это сохраняет существующее положение вещей.

Тоталитарное бюрократическое общество живет в вечном настоящем, где все, что случается, существует только как подлежащее его надзору пространство.
Вторая честь фразы лишняя. Краткость, все-таки, сестра таланта.

Эта ложная реальность описана многократно. Она называется «гиперреальность» у Бодрийяра, она описана у Пелевина в «Поколение Пи», она описана у меня в «Заговоре» как «Экран» в одноименной главе. Можно найти еще множество описаний.

...и теперь уже никакой “главный вопрос” не может быть поставлен “честно и откровенно”..

А это уже важнее. В мире спектакля любой «главный вопрос», или лозунг может быть украден. Но это теоретически. И это уже повод подумать над тем лозунгом, который украден быть не может.

Впрочем, было и раньше:
Весь мир – театр, и люди в нем – актеры.

На самом деле не весь и не все. Описание спектакля может быть частью спектакля, а может и не быть частью спектакля.

Анализируя спектакль, мы в какой-то мере говорим самим языком спектакля, тем самым переходя на методологическую территорию того общества, которое и выражает себя в спектакле.

Найти ошибки У Ги Дебора может только очень внимательный специалист. Выявить, где марксистские задвиги, где немарксистские, а где беспочвенный идеализм или игра словами – сложно. Да и не нужно для практической цели. И тогда что такое Ги Дебор? Это набор лозунгов. Прочитать его можно, благо что короткий, но вряд ли стоит.

…задачей пролетариата как революционного класса должно стать сознательное оперирование всей полнотой реальности данного мира…
Любой лозунг может быть украден. Воруйте, граждане, воруйте.

2.

Итак, главное направление борьбы – это борьба за реальность. За то, чтобы оперировать всей ее полнотой. Тогда спектакли, в том числе и глобальный спектакль – гиперрреальность, и политический спектакль – экран, и оппозиционный спектакль-балаган рассеются.

Оно надо? Кому-то – нет, кому-то – да. Цель все-таки определяет реальность.

Путь к реальности начинается с реального вопроса: «Где мой айфон (портвейн, работа, квартира, машина, вертолет)» Если это невозможно сразу, то тогда можно ставить условия, например, как в согласии с правилами общества все перечисленное можно получить?

Сыграй в игру «алкоголик»! Собери сто виртуальных пивных банок и получи виртуальную бутылку портвейна!

Подделки, в том числе и товарные, и идейные, они обычно где-то в середине сложности. Простую вещь подделать сложно. К бумажно-соевой колбасе вроде привыкли, а вот к паленой водке – как-то никак. Очень сложную тоже подделать сложно. Самолеты многие хотят подделывать, но не особо получается. И потому логично предположить, что в борьбе за реальность имеют перспективы вещи очень простые и очень сложные. И когда эти вещи сомкнутся, середина тоже будет реальностью захвачена.

Естественно, и общеизвестно, что доллары – это пустые бумажки, ничем не обеспеченные и ничего не стоящие, но потерять пару сотен было бы очень дискомфортно. «Пустые, ничем не обеспеченные бумажки» – это спектакль. Дискомфорт от потери пары сотен – это реальность.
– Абрам, я дала маху…
– Дала Маху? Сара, как ты могла, наши семейные ценности, наша мораль и нравственность…
– Ты не понял, Абрам, я потеряла 5 рублей.
– Уж лучше бы ты дала Маху…
Нужно уметь различать спектакли. В спектакле низкого уровня доллар это ценность. В спектакле высшего уровня доллар действительно не обеспечен реальными активами.

Сложно?
– А что же все-таки не спектакль? – спросили у Ги Дебора.
Ги Дебор подумал и застрелился.

Одна из задач спектакля – так загадить людям мозги, чтобы люди не понимали, чего они хотят и как этого добиться. Первое главнее, но и второе тоже неплохо. Задача спектакля – сделать людей безопасными для режима.

Борьба за реальность начинается с маленького плацдарма реальности, к которому затем присоединяются следующие, не столь явные понятия-территории. Но чтобы контролировать этот процесс снова не впасть в спектакль, нужны путеводные идеи.

3.

… желающие действительно поколебать существующий общественный строй, должны сформулировать теорию, фундаментально разъясняющую его устройство; или, по меньшей мере, дать ему удовлетворительное объяснение.

Теория в данном контексте – это идеология. Идеология подразумевает не просто существование идей, но и их борьбу.
– Пролетариат требует…
– Не существует никакого пролетариата!

Но борьбы идей нет. Есть борьба лозунгов. Лозунги плавают в спектакле. И естественно, из борьбы лозунгов происходит спектакль. Идея так или иначе содержит в себе реальность, как минимум потому, что она сложна, и она становится еще сложнее, когда сталкивается с идейной критикой. Если идея не содержит в себе элементов реальности, при соприкосновении с критикой она рассыпается.

– Путин, уйди!
– А вот не уйду! Сами уйдите! С газона.

И весь разговор, можно идти домой. Потому что «Путин, уйди» – это не идея. Это тот самый лозунг, нужный как раз Путину, чтобы на него эффективно отвечать.

Войны идей опасны для режима, потому что они так или иначе вытаскивают на свет реальность. А после того, как реальность вылезает, она формирует достаточно жесткие лозунги, например:
Достойной работы нет, достойного жилья нет!

Да, в оппозиции есть кураторы, есть сотрудники спецслужб, которые идейные процессы пресекают. Но если бы рядовые оппозиционеры были сторонниками идей, все усилия по пресечению бы провалились. Есть социальные сети, где спецслужбы не властны. Но тогда идейной цензурой начинают заниматься рядовые оппозиционеры.

Россия это концлагерь для идей в первую очередь, для людей – только во вторую.
– Требуем рассинхронизации процесса межличностного абстрагирования!!! Путин, прими меры!

Если бы три месяца назад оппозиция вышла бы с реальными лозунгами, требующими реальных вещей, и подкрепленными реальными идеями, например, надерганными из того же ЗИТ.КОМ, сейчас бы Россия была бы другой страной.
Но это невозможно.
Потому что то, что обречено, должно умереть.
Да, ответить на вопрос «Почему вы не хотите, чтобы мы обеспечили трудящихся достойной работой и достойным жильем?», очень сложно.

А столкнуться с реальностью еще сложнее. Лозунг «Путин – законный президент дегенеративно-рефлексоидной массы» вообще не имеет антилозунга. Здесь не скажешь: «Сами уйдите».

Правда известна. Правда не располагает к дискуссии. Где произносится правда – дискуссия заканчивается. И начинается реальность. Айфон, портвейн, работа и жилье прилагаются.

А тот, кто заявляет о своем единстве с массой, будет жрать с нею из одного корыта. Путинизм.

И конкретная жизнь каждого вырождается в умозрительный космос.

4.

Власть тоталитарно-идеологического класса означает также и власть перевёрнутого мира: чем она сильнее, тем настойчивее она утверждает, будто её не существует,…
А как будет наоборот?

А вот Путин вроде бы существует. Бандерлогами обзывается. Во всяком случае, оппозиция в него верит.
Санта –Путина, 2000 серий. Путин как член семьи. Пуссириоты против путтириотов. Путин – бог оппозиционеров. Ненависть переходит в патологическую любовь, а любовь переходит в патологическую ненависть. Это ведь спектакль.

Путин бессмертен, потому что всегда генерируется заново.

Как только оппозиционеры становятся массой оппозиционеров, Путин генерируется снова.

Просто потому, что Путин есть сублимация подсознательного массы.
Его так подбирали, с таким расчетом.

Спектакль – это материальная реконструкция религиозной иллюзии.

Хочет ли Путин играть роль бога, никому не интересно. Зрители требуют.

У Путина могут быть маленькие желания, но воли у него быть не может. Потому что он проекция фактически всех присутствующих в стране сил, он их равнодействующая, их проявление – а у проявления не может быть воли. Равнодействующая сил равна нулю.
Режим есть система, и он несубъектен, вплоть до несубъектности каждого конкретного человека режима.
Режим – это не скромный полковник, это тысячи скромных полковников, это масса скромных полковников. И оппозиционеров.

Для реальности совершенно не важно, кто будет во главе революции – Путин или Лимонов.

То, что выставляется напоказ в спектакле – не важно. Выставляется напоказ Путин. Это повод задуматься.
Требовать у Путина?

Требовать реальность у режима бесполезно – у режима ее нет.
У режима есть спектакль. У оппозиции тоже.

Масса – она масса потребителей. Масса потребителей рассматривает все как спектакль и как товар. Революцию в том числе. Она не выражает интересов, поскольку интересы из нее выхолощены, как элемент опасной реальности. А без выражения интересов она интересна только как товар, как потребляемое, как ништяк или гаджет, и потому, естественно, эта революция продвигается в массы чисто товарными рекламными методами. Шарики, шарфики. Денег не хватит. На остальное.

Утилизация массы неизбежна.
Потому что утилизация массе имманентна.
Масса не любит говорить о неизбежности утилизации.
Масса любит спектакль.
Она получила спектакль.
Она получила выражение своих не сознательных, но подсознательных стремлений.
Чтобы не получать спектакль, нужно не быть массой.

Спектакль нельзя понимать ни как злоупотребление неким миром визуальности, ни как продукт массированного распространения образов. Скорее, это мировоззрение, …, ставшее действенным и выраженным материально.
Мировоззрение массы.
Гидра коррупции из тряпок не кусается. Но выглядит пугающе.

Это закономерная эволюция спектакля. Трагедия-драма-мелодрама-комедия-фарс-водевиль-цирк. Чем примитивнее тем ближе к массе, усваивается лучше. ragnarok_2017

Все время слышно – там посадили по ложному обвинению, того посадили… Зачем режим сажает невиновных? Для поддержания спектакля в общем и симулякра «борьба с режимом» в частности. Борьба с режимом не ведется, а симулякр нужно поддерживать. Поэтому его и поддерживают реальными посадками. Но поскольку борьба с режимом не настоящая, сидеть соответственно должны невиновные.

Если все-таки найти настоящих противников режима и их посадить, это привнесет в спектакль элемент реальности. А это самое опасное для него. Зрители могут на сцену полезть.

5.
В авангарде любой борьбы находится идея, а идея вырабатывается свободной мыслью.

Без идей площади не нужны. Без идей на них ничего не добиться, кроме посадок.

Массе присущи враждебность проявлениям мысли, враждебность идеям. Это присутствует у представителей массы и одинаково присутствует у защитников режима и у борцов с режимом. Но без идейной победы победа над режимом вообще невозможна. Это касается почти любой победы в любой войне. Как минимум потому, что победе обязательно предшествует идея победы.

Если посмотреть на действия всех противников режима, то можно заметить, что главное, с чем они борются – это с идеями. Лозунги – можно. Переливание из пустого в порожнее – можно. Идеи – нельзя. Любой блог борца с режимом – это маленький блокиратор идей. А критиковать массу вообще нельзя, масса– святое. А на святости массы не то что идеи – мысль блокируется.

– Граждане несогласные, а кто у вас думает?
– Все!
– Что, и собачка тоже?

Первый эшелон защиты режима состоит из борцов с режимом. Это множество честных людей, которые действительно враждебно относятся к режиму, которые выходят на площади бороться с режимом, которые подвергаются преследованиям, которые сидят в тюрьмах по политическим мотивам. Это не госдеповско-кремлевская агентура – это именно честные люди. Агентура – это второй уровень.

Эта оппозиция защищает Путина лучше любого омона.
Чтобы атаковать режим, нужно сначала пробиться через ряды оппозиции.

Когда масса демонстрантов сталкивается с массой омона – победит все равно масса. А победа массы – это победа режима массы и просто победа режима.

Оккупай!
Фундаментально тавтологический характер спектакля вытекает из того простого факта, что его средства представляют собой в то же время и его цель.
Оккупай!

Лучшая защита режима – это не омон. Это спектакль. Стратегия, несогласные, оккупай – все это движения в поддержку Путина. Это его спектакль. И закономерно, что все заканчивается Абаем – а где еще может закончиться спектакль, превращенный во фрик-шоу? Или в фонтане, например.

Внешний характер спектакля по отношению к человеку действующему проявляется в том, что его собственные поступки принадлежат уже не ему самому, но другому – тому, кто ему их представляет.

Проломить первый уровень обороны режима – это самое сложное. На его страже действительно стоят честные люди. Второй, агентурный, будет несколько проще. Дальше режим останется голым. Омон не в счет.